Интервью с Андреа Миссе и Хавьером Родригесом
Андреа Миссе
«Детей в семье Миссе пятеро — три девочки и два мальчика. Я — самая старшая. Мы начали танцевать очень рано, с фольклора с преподавателями Сантьяго Айала (по прозвищу El Chucaro – дикий) и Нормой Виола. Когда мне исполнилось 11 лет, мы попали в школу Карлоса Риварола и из любопытства начали брать классы. Позже, он, конечно, повел нас в Сандерленд (милонга), где мы впервые познакомились с социальными танцами и узнали что такое милонга с семейной атмосферой. К 12 годам я уже вовсю танцевала на милонгах вместе с братьями, нас туда приводили мама и бабушка. Не на всех милонгах приветствовалось приводить детей,
но были и семейные милонги. На следующий день нам нужно было идти в школу, делать уроки, а вечером – снова на милонгу. И на сегодняшний день, жизнь каждого из нас стала неразрывно связана с танго. Моя сестра Стелла – тоже танцовщица, как и я, Мариана играет на
бандонеоне, Габриэль разработал свою линию обуви для танго, Себастьян живет в Париже и преподает вместе с женой в собственной школе танго.»
Хавьер Родригес
Хавьер Родригес много лет работал с Глорией и Эдуардо Архимбау и многому научился у них. «Это одна из лучших пар того времени и я учился одновременно и танго-милонгеро и сценическому танго. Они ничего не скрывали от меня, объясняли все подробно в деталях — как именно работает шоу, начиная с постановки света и заканчивая одеждой и макияжем. Это было прекрасный период ученичества, они оба поделились со мной своими секретами успеха. К тому же они просто прекрасные люди.»
Р.: Ваш стиль представляет собой сочетание классического танго-шоу и импровизации?
Хавьер: Да, именно так. На сегодняшний день мы — профессиональные танцоры, но начинали мы как милонгеро. Для самовыражения на танцполе нужно уметь импровизировать и вести себя естесственно. Я считаю, что манера держаться и стиль танца должны оставаться на милонге такими же, как если бы вы танцевали одни в зале, только для себя. По этой причине
мы не репетируем шоу как постановку, а, в основном, отрабатываем ту или иную комбинацию перед выступлением.
Андреа: Мы оставляем технику на втором плане, главное — выразить то, что мы чувствуем в настоящий момент.
Р.: Как вы стали профессиональными танцорами?
Андреа: Я никогда не собиралась быть профессиональной танцовщицей. Я начала танцевать со своими братьями в возрасте примерно 12 лет. Вскоре нас стали приглашать выступать на разные милонги и со временем предложения становились все привлекательнее. Помимо учебы в университете у меня была масса разных увлечений, но моей самой большой страстью всегда оставалось танго.
Хавьер: У меня примерно такая же история, я не искал карьеры в танго. Я начал танцевать подростком и со временем стал получать приглашения выступить как на милонгах в Аргентине, так и зарубежом. В то время не существовало профессиональных танцоров танго. К тому моменту Хуан Карлос Копес уже был легендой, как и Мигель Анхель Зотто и Милена
Плебс. Они были немногим старше меня и мы были частью одного сообщества. Моя карьера развивалась очень быстро, как если бы я сел в скоростной поезд, выйти из которого уже невозможно. Танго заняло основное место в моей жизни и в какой-то момент я уже не мог
представить себе другую работу — я преподавал, танцевал и сам продолжал учиться. Танго занимает столько времени, что в конце концов ты понимаешь, что это и есть твоя единственно возможная карьера. Но ты должен отдать ему себя до конца. Если ты отдаешь лишь часть себя,
хорошего результата не будет.
Р.: В чем разница между танго в Европе и в Азии?
Хавьер: На сегодняшний день азиаты добиваются большего успеха в танго, чем остальные. Они копируют, воспроизводят культуру танго, проявляют ко всему большой интерес и немалые способности к обучению. Восемь лет назад таким перспективным местом была Европа. Известные танцоры танго давали мастерклассы в Германии, Италии и Франции в течение многих лет и на сегодняшний день в странах Старого Света можно найти хорошие милонги и лучшие танго-фестивали, но уровень азиатских танцоров остается несравненно выше.
Р.: Почему так случилось?
Хавьер: Для того, чтобы танцевать танго по-настоящему, люди должны чувствовать партнера и думать о нем. На сегодняшний день многие европейцы чувствуют внутреннее отторжение, подавленность и страх перед настоящим контактом с другим человеком. Их привлекает в танго объятие, они ищут его, но придя в класс, предпочитают танцевать открыто, каждый
на своей оси, демонстрируя свою независимость друг от друга. Они хотят танцевать друг с другом, умирают от желания обняться, нуждаются друг в друге, но не собираются показывать этого и не принимают эту идею. В конце концов, им надоедает учиться, они выходят на милонгу, но к этому моменту уже проходит довольно много времени.
Андреа: В Аргентине обучение танго происходит в игровой форме, мы учились этому с нашими братьями, родственниками, мамами и папами, поэтому мы относимся ко всему намного проще.
Р.: Расскажите о вашем методе обучения?
Андреа: Я воспринимаю преподавание как свое предназначение. Я хочу не только научить вас двигаться в паре, но и передать суть танго, его культурный аспект. Все это имеет огромное значение в танце и с достижением определенного уровня техники, человек может полностью
раскрыться, если понимает сущность танго. Если же ты не знаешь природу этих движений, они остаются пустыми. Все эти небольшие игры стопой, которые использует женщина в танце и которые сейчас часто называют украшениями, приобретают свое значение и окраску только если выполняются с определенным отношением. Без этого они теряют смысл. Каждая ситуация и момент в танго существует для выражения чего-либо, а не для того, чтобы как-то двигаться.
Хавьер: Когда мы наблюдали за старым поколением милонгеро, мы улавливали ту тайну танго, которая стояла за их движениями, независимо от того, танцевали ли они сложную связку или просто делали прогулку в паре. На мой взгляд, прежде всего нужно изучить технику, потом
скопировать связки, но важнее всего в итоге понять то, что стоит за всем этим, суть танго. Если на своих уроках вы меньше используете слово «техника» и больше употребляете такие выражения как «ощущение», студенты начинают двигаться более естесственно, быстрее участся и не переводят все в цифры, диагонали и работу мышц.
Р.: Что вы думаете о новом поколении танцоров?
Хавьер: Мы начинали свой путь под чутким руководством легендарных милонгеро. У нового поколения, к сожалению, нет такой возможности. Нам требовалось гораздо больше времени, чтоб достигнуть определенного технического уровня в отличие от современных танцоров, которые быстро растут технически, но танцуют в итоге очень однообразно. Раньше для
того, чтобы быть звездой танго, нужен был свой стиль, отличный от других, сегодня это значит делать все то же самое лучше всех. Это меня расстраивает, поскольку с танцпола исчезает тайна, в танце не остается ничего мистического и божественного, остается всего лишь толпа
одинаково хорошо двигающихся людей. Сегодня в танго приходит множество талантливых танцовщиков из балета и современного танца, которым стоит показывать движение один раз и они тут же схватывают его и повторяют идеально. Плохо то, что им не на кого равняться, они как племя без вождя, без ориентиров, все одинаковые, никто не прививает культуру
танго. Они видят движение в «Ю-тубе», повторяют его и тут же практикуют на милонге.
перевод Оксаны Рапановой
https://tango.uz/www.tangostreet.ru/tango_interview_andrea_javier.shtml