Tengo una pregunta para vos. Хавьер Родригез

(Продолжение. Начало в #21 (октябрь) и #22 (декабрь) за 2012 год)

Пепа Паласон и журнал 2XTango представляют проект «Tengo una pregunta para vos». Раз в месяц в гости приглашается Маэстро танго, которому все желающие могут задать любые вопросы. Вход бесплатный. Гость этой передачи — Хавьер Родригез. Запись от 14 марта 2012 г.

ВОПРОС: В интервью с тобой, опубликованном в одном из журналов, ты говоришь, что есть много молодых милонгеро, находящихся в процессе развития, а на милонгах сейчас  много техники, но мало различия, нет того,чем все отличаются друг от друга. В связи с чем возникает вопрос: что, на твой взгляд, является этим источником непохожести? Чего, на твой взгляд, не хватает молодым милонгеро, которые находятся на стадии развития, и хотят стать настоящими милонгеро?

ХАВЬЕР: Как бы объяснить… Например, вот красный цвет – он ведь красивый, да? И зеленый. И желтый… Сейчас все это будто бы исчезло. Я сейчас точно не помню результаты смешения разных первичных цветов друг с другом, помогите мне вспомнить. К примеру, если смешать желтый и синий, то какой цвет получится?

ЗАЛ: Зеленый.

ХАВЬЕР: Таким образом, раньше были синий и желтый цвета. Синий, желтый, синий, желтый – все были разными. Теперь же произошло следующее – желтый и синий цвета смешались, и в результате этого смешения все стало зеленым. И вдруг ты приходишь на милонгу и видишь, что все вокруг – зеленое. Но тут дело не в том, что все одинаково выглядят, а в том, что они танцуют одинаково. Я имею в виду, что видел цвет сущности танцоров. Заметно, что этот парень для того, чтобы достичь того, что он достиг, использовал желтый и синий цвета. Видно, что он не пытался стать первичным, оригинальным цветом. Он – это некая смесь. В итоге этих смешений все ребята на милонгах являются «миксами», они сделаны из огромного количества составляющих, и никто из себя ничего не представляет. Красивый, уродливый, кривой, косой –  неважно.  Раньше было полно всего этого – ты приходил на милонгу, были и те, кто тебе больше нравился, и те, кто меньше, но все были разными. Все слушали разную музыку. Все женщины были разными, и даже самая кривая была прекрасна, потому что она отличалась от других. А теперь настолько ко всем приклеился некий стереотип, прототип, что ли, что на уровне эстетики все стало «зеленым». Больше нет первичных цветов, нет уникальности. А почему? Потому что ребята ходят заниматься ко всем маэстро подряд. И это здорово, но когда ты совсем младенец в танго, нужно быть осторожным. Я, например, благодарю Бога, танго и моего папу – за то, что отец был тем, кто воспитывал меня с первых шагов в этом. Ну да, есть у вас пара песо, и на сегодняшний день занятия танго не так уж дороги, раньше они были дороже. Сейчас занятия здесь почти бесплатны, и люди приходят с телом-губкой и впитывают, впитывают, впитывают и иногда впитывают даже ошибки преподавателя, не отдавая себе отчета в том, что и у него они есть. Копируют все, вплоть до самой сущности, а вместе с ней – ошибки, индивидуальность, манеру двигаться, даже  парфюм. То есть нечто внутри людей утратило свой цвет. Было бы отлично, если бы мы изменили это нечто. Мы и так уже все одинаковые – и мужчины, и женщины, разве нет? Постараемся стать разными. Даже если ты – мой ученик, постарайся стать другим, поскольку ты далек от совершенства, когда становишься похожим на меня. Я сам оказываюсь в уязвимом положении, когда делаю тебя таким же, как я. Ученику необходимо сказать: «Парень, твоя единственная ошибка заключается в том, что внутри тебя сидит злобный и опасный дух; его зовут Хавьер Родригес, выгони его из себя. Я уже научил тебя танцевать, теперь создай свое собственное имя и фамилию». Это все здорово, потому что очень просто подражать кому-то, но сложно создать самого себя. Здесь я говорю о мужчинах. Мужчина создает стиль. Женщина, как правило, наблюдает: «Так,значит, вот этот танцует так, этот так, а тот – вот так». И женщинам просто скучно, потому что все парни вокруг – зеленые (смеется). И тут приезжает какой-то китаец, встряхивает тебя как следует, и ты думаешь:  «Ммм…» (смеется).

ВОПРОС: Ты говорил, что сегодня несколько страшно ходить на милонги из-за трафика, люди не умеют передвигаться. В связи с этим у меня такой вопрос: как было раньше, и что, на твой взгляд, происходит сейчас? Чего, как тебе кажется, не хватает?

ХАВЬЕР: То же самое, о чем мы говорили, затрагивая тему стилей в танго. Ситуация, когда все стало одноцветным, возникла потому, что все как бы заключили соглашение стать одного цвета. Тот, кто был красным,спросил этого зеленого, того зеленого и вон того зеленого: «Ребят, что вы сделали, чтобы стать зелеными? Я тоже хочу стать зеленым!» И они по-дружески поделились с ним рецептом. В итоге, естественно, все стали одного цвета, все подружились. И с этой позиции все кажется квадратным, структурированным, таким, когда не на что посмотреть. А ведь самое важное – это лишь то, что необходимо иметь уважение к остальным. На танцполе… Понимаете, за столиком и в проходах между столами все мы – друзья, знакомые. Мы целуем друг друга, обнимаем, говорим: «Привет, как дела, как жизнь?» С того момента, как ты переходишь границу столиков, стульев и проходов между ними и выходишь на танцпол, дружбы более не существует. Что, раз я твой друг, то я могу врезаться в тебя? Нет. Разве мой друг простит, если мы столкнемся? Думаю, что здесь стоит добавить следующее: пусть у каждого будет свой собственный цвет, пусть каждый бережет его в себе и пусть другие это уважают. А тот, кто не хочет уважать… Это его проблема. Но знаешь, в чем дело? Чтобы наладить ситуацию, нужен больший контакт между мужчинами.  Внутри, в объятии каждого из них находится женщина, которая во время танца смотрит в другую сторону и не знает, что происходит вокруг. И у женщины на ногах при этом есть оружие, страшное, которым она в этот момент может сделать что-нибудь ужасное, сама об этом не подозревая. Таким образом, если парень не находится в контакте с парнем, который двигается перед ним, и не работает с ним в команде… Одно дело – работать в команде, другое – быть друзьями. Когда ты ведешь машину на скорости по улице, ты не хочешь, чтобы кто-то в тебя врезался. И работаешь в команде с тем, кто тоже сидит за рулем своей красивой машины и с вон тем, сидящим за рулем своей. Что ты в этой ситуации делаешь? Вот это (крутит головой вправо-влево). Ведешь машину и смотришь по сторонам. А на милонге ты не на машине, и если у тебя не работает ни один, ни другой локоть, то ты не защищен. Нет никаких бамперов. Это (показывает ладонь правой руки) – сигнал к остановке, и никто не захочет столкнуться с выставленным локтем. Постура в танго заключается в том, чтобы окружить женщину надежной защитой. Я буду защищать ее своей спиной, руками, обоими локтями. То есть до того как столкнуться со мной, другой парень дважды подумает, и если уж он в меня врежется (поскольку аварии всегда случаются), он врежется в нечто активное и присутствующее (например, локоть). Если в момент танца у меня нет ни одного, ни другого локтя, то при столкновении меня отбросит, вот так (показывает). Но посколькуврезавшийся в тебя ничего не почувствует, вы продолжите танцевать, сказав: «Да нет проблем друг, все путем…». Как это нет проблем?! Да я тебя убью сейчас! Я тут,  танцуя, находился на седьмом небе, а ты пришел и врезался в меня. Ты испоганил мне всю танду, испортил танец, испортил все! В моих глазах в этой ситуации ты просто придурок, который находится на танцполе, не контактируя при этом с другими парнями. Девочки же вообще в этот момент спят, они находятся где-то в другом месте. Партнерша думает о том, чтобы красиво поставить ногу, чтобы слушать твою музыку, она должна следовать за твоим корпусом и делать кучу всего. Она помещена внутрь чего-то. Она не находится снаружи, наблюдая за другими дурочками, которые хотят ее ударить. У нее нет своей защиты. Мы, мужчины, должны предупреждать такие ситуации. Мужчины не контактируют друг с другом, они не подключены друг к другу на танцполе. Именно мы, мужчины, создаем порядок, не женщины. И это потерялось, ребята, эта суть ролей, кому делать одно, кому делать другое. Например, женщине – мыть посуду, мужчине – вытирать ее. Есть некие роли. Давайте договоримся. И никакого мачизма, просто если мужчина моет посуду, то женщине надлежит ее вытирать. А на танцполе вот так – если ты идешь вперед, ведя свою партнершу, ты должен находиться в контакте с тем, кто впереди. Это значит, что ты, передвигаясь по танцполу, связан с парнем, идущим впереди тебя, поскольку между ним и тобой находится женщина. И так же тот, кто идет позади меня, связан со мной. Таким образом, я не только защищаю свою, но и его женщину тоже. И тот парень, впереди меня, также защищает мою. Именно так и танцевали на милонгах, таких как «Regine» в El Beso. Там творилось нечто, поскольку танцевали все без исключения, вплоть до тараканов. Внутри обычно находилось человек 500, и единственное, чем люди соприкасались друг с другом в танце, – это ткани пиджаков. Прежде чем задеть тебя, любой парень останавливался, чтобы не разрушить ощущения своей, твоей женщины и женщины того типа сзади. Чтобы не влезть в ощущения других, он предпочитал пожертвовать своими. То, что можно увидеть сейчас, – полный беспорядок. Не хватает светофоров, не знаю… ограждений. Будто всем раздали бесплатно водительские права так же спокойно, как проездной на метро.  Заходите, мол, все на танцпол. Но это ведь не так. Раньше прежде чем ступить на танцпол,ты обязан был уметь танцевать. И «уметь танцевать» означает именно это – необходимо понимать очень многие вещи. Это не умение делать «сандвич», нет. Это твое умение передвигаться. Раньше ты входил на танцпол и просто впадал в панику,  поскольку все остальные мужчины как бы возвышались над тобой, будто великаны. Естественно, на уровне энергетики, в реальности это был старичок, такой, что подуешь и улетит (смеется). Эти ощущения были энергетическими, потому что все они смотрели на тебя с выражением лица, будто говорящим: «Если хоть заденешь меня, я заставлю тебя вспомнить всю твою жизнь. Я тебе ногу отрежу. И ты не сможешь мне ничего возразить на это» (смеется). Нет, ты даже не представляешь себе, как все было. Хорошо, возвратимся к тому, что я говорил до этих вопросов. Давайте не будем сопротивляться основным правилам. Есть вещи, которые нельзя изменить, которые должны хотя бы минимально, но сохраняться. И одним из кодигос является то, что я сейчас сказал. А сегодня ты иной раз идешь на милонгу и хочешь потанцевать… Да, ты меня спрашивал, почему это у меня есть некоторые опасения ходить на милонги. Потому что иной раз я сталкиваюсь с тем, что на милонгах водят женщины. И это кошмар. Вот предположим,  я, танцуя между двумя женщинами, вижу, что впереди девочка танцует с другой девочкой и происходит некое столкновение. И вот как ты защитишь тут свою партнершу, если она поворачивается, видит другую женщину, и начинается: «Ах ты, дрянь, так тебя и эдак… Смотри куда идешь!» Как ты разрешишь эту ситуацию, если рядом нет другого мужчины? И в этом смысле это ужас, конечно. Я при этом не говорю, что женщины не могут танцевать с женщинами. Но та, которая «надевает яйца», должна не только владеть мужской партией, но и уметь передвигаться по танцполу, находясь в контакте с другими мужчинами, не теряя уважения к ним. Это то же самое, что и женщина, севшая за руль автомобиля. Кто в основном водит автомобили? Мужчины. Если женщина хочет ехать по улице, она должна почувствовать себя мужчиной или, как минимум, быть с ним в контакте: мол, о’кей, ребята, я с вами контактирую. А не ехать как ей вздумается со словами: «Я женщина! Извините! В задницу мачизм!». Нет. Это не вопрос мачизма или феминизма. Я понятно объяснил? Девочки, если хотите танцевать с девочками – танцуйте, но та, кто за мужчину, в этот момент должна быть мужчиной. И точка. Знающим огромное количество вещей.

ПЕПА: Вопрос из Португалии, от Иоланды, она меня убьет, если я его тебе не задам. Вопрос такой: что тебе больше нравится танцевать, когда ты выступаешь: хореографию или импровизацию и почему?

ХАВЬЕР: Ничего она не понимает (смеется). Нет, импровизацию, конечно же. Я поддерживаю танго-импровизацию. В прошлом я уже танцевал хореографию огромное количество раз. Хореография существует для того, чтобы показывать ее на сцене, и каждый, кто ее делает, должен придерживаться строгих рамок постановки для того, чтобы получилось нечто такое… Но на сегодняшний день я танцую импровизацию, стопроцентное танго.

ВОПРОС: Вопрос по поводу музыки: какова разница между тем, что ты наблюдал на милонгах раньше, и тем, что видишь сейчас? Что ты чувствуешь, как тебе танцуется? Иначе говоря, были ли какие-то определенные правила и существуют ли они в настоящий момент?

ХАВЬЕР: Так, дайте мне мате, пожалуйста… (смеется) Я постараюсь ответить на этот вопрос, но хочу, чтобы мой ответ не был неправильно воспринят, когда речь пойдет о диджействе. Но твой вопрос в любом случае замечательный и очень жестокий. Я вам отвечу на него как Хавьер – как я на это смотрю, как было раньше. Отвечая на последние вопросы, которые мне задали, я говорил, что сегодня – это сегодня, давайте жить здесь и сейчас и радоваться этому. Мне нравится танго. Все танго. Вплоть до самого ужасного. Если это танго, то оно уже мне нравится. Но когда я слушаю музыку у себя дома, я выбираю, что мне слушать, и не включаю те композиции, которые мне не очень нравятся. Однако если эти не самые любимые мелодии звучат на милонге – это естественно, потому что это милонга, и не ты выбираешь, что ставить. Но раньше (и я хочу, чтобы вы это знали, а многие из вас, возможно, уже знают) были танго, которые ты мог послушать только дома или иногда по радио. Это та музыка, которая никогда ранее не использовалась для милонг, для танцевания. Эту в общем-то танцевабельную музыку некоторое время назад стали ставить на милонгах, например… Сразу скажу, что говорю это для милонгеро – тех, кто хочет самого лучшего. Речь не идет о том, что все остальное – плохо, ужасно, не существует, никуда не годится, давайте это в помойку выбросим. Нет. Но если у тебя есть милонга (это то, что говорили милонгеро, ребята, я хочу рассказать вам это),и она начинается в 11 ночи и в 4 утра заканчивается, ты должен поставить 4 главных оркестра – Пульезе, Ди Сарли, Тройло, Д´Арьенцо. Я что-то забыл? Из главных? Их четыре? Из тех, что ставят? Ага, четыре главных. Между четырьмя главными ты ставишь Бьяджи, вальсы, также милонги. Еще ты должен поставить Д´Агостино, предположим, Тантури. Есть потрясающие оркестры. Но четыре главных ты обязан поставить в любом случае. У них также есть вариации. Инструментальные были самыми мощными, но и у Ди Сарли, и у Пульезе, и у Тройло, и у Д´Арьенцо были певцы, то есть ты должен повторять оркестры. Таким образом, сперва, например, ставят инструментального Д´Арьенцо, но с таким же успехом можно поставить Д´Арьенцо с вокалом Эчагуэ (Alberto Echagüe) или Мауре (Héctor Mauré). Инструментального Ди Сарли необходимо ставить в любом случае, если этих танго нет на милонге – то это не милонга. Однако можно добавить Ди Сарли с… Руфино (Roberto Rufino). С этим трудно ошибиться. Можно поставить Ди Сарли с вокалом Дурана (Jorge Duran) (крестится), Подеста (Alberto Podestá). Отлично. Сейчас на милонгах не ставят ни одной из тех вариаций, которые я назвал, а ставят Ди Сарли с Помаром (Mario Pomar). И есть еще один Помар, и другой… Вообще эту тему я уже неоднократно затрагивал в разных беседах в последнее время. Ну в общем, с другими певцами. Ах, да, вспомнил, с Флорио! (Roberto Florio) Это, конечно, неплохо, они классные, да. Но у милонгеро все равно появится в голове эта мысль: зачем ставить Ди Сарли с вокалом Помара и Флорио, если есть Подеста? Или Дуран. Или Руфино. (Смеется). Все время встает вопрос: что же поставить. И сейчас люди пытаются ввести моду на вещи, которые не могут войти в моду. Нельзя сделать модным то, что уже существует. Они всего лишь снова вводят это в обращение. Вещи, которые можно просто лишь «вытащить из сундука». Если раньше все время ставили Ди Сарли с Руфино, сейчас ставят Ди Сарли с Помаром. Милонгеро это не очень нравится. Меня все это не сильно беспокоит. Если бы я должен был выбирать музыку, я бы точно поставил ком позицию с вокалом Дурана. Но это потому, что мне нравятся Дуран, Подеста, Руфино. Меня не беспокоит то, что ставят других певцов, но меня иной раз раздражает то, с какой позиции это делается. Это мое мнение. Иногда музыку ставят вопреки устоявшемуся порядку, и это не очень хорошо, поскольку танго уже полностью открыто, и никто не может в нем ничего изобрести. Единственный, кто может поставить что-то новое, – это тот, кто откроет нечто действительно новое. Танго давно изобретено и прослушано. Единственное, что может сделать каждый как диджей, – это побудить людей танцевать под музыку, которая нравится им. Ты не можешь заставить людей танцевать под музыку, которая нравится тебе. Это самое важное в диджействе. И здорово, если между композициями, которые ставишь для людей, ты их отвлекаешь на пару секунд, достаешь из сундука нечто неординарное и – бац! – ставишь. Но сделать это нужно очень по-доброму, а не так, как будто ты хочешь привнести нечто новое, используя открытое раньше или просто старое. То, что я говорю, понятно? Основная мысль ясна? Одно время был мощный бум популярности одного оркестра, который мне очень нравится, то есть даже двух оркестров. Одним из них был Фернандес Фьерро (Orquesta Típica Fernández Fierro), и мне безумно нравилось, когда ставили целую танду этого оркестра, потому что это был не Пульезе, не Тройло и не Ди Сарли. Это было нечто новое, ребята. Таким образом выделялось немного времени для музыки сегодняшнего дня. Ни один диджей при этом не делал чего-то революционно нового. Вторым оркестром был Эль Арранке (El Arranque) c Ариэлем Ардитом (Ariel Ardit).

ИЗ ЗАЛА: Это прекрасный оркестр!

ХАВЬЕР: Да, это просто оркестрище! Вокалистами у них были Ариэль Ардит и Лидия Борда (Lidia Borda), которые пели так, что, Боже мой…

ИЗ ЗАЛА: Но ведь смотри, сегодня ты приходишь на милонгу, и не слышно ни Фернандеса Фьерро, ни Эль Арранке… Ни Лос Косос (Los Cosos de al Lao)…

ИЗ ЗАЛА: Полно ведь оркестров, которые очень хороши, но… Я обожаю Ди Сарли, однако.

ХАВЬЕР: Но ведь это не очень хорошо. Хорошо, когда диджей ставит в первую очередь те оркестры, которые он в любом случае должен поставить, чтобы милонга держалась на этих колоннах. Вперемежку с ними он может поставить нечто особенное, сказав, мол, вот это танда… Ну, в общем, просто танда. Танда сегодняшнего дня. И тут он ставит что-нибудь Лос Косос, Фьерро или Арранке и, не знаю… подскажите мне что-нибудь еще. (Смеется) Да-да, и «Секстето милонгеро» (Sexteto Milonguero). Так отдается должное и этой современной музыке. И совсем не обязательно…(делая глоток) ух, какая горячая вода! Весь язык обжег (смеется).

ВОПРОС: А раньше диджей ведь тоже был главным героем милонги? Я спрашиваю потому, что сейчас вроде как модно – заявить пафосно, мол, я диджей! Всегда ведь были люди, которые занимались именно тем, что ставили музыку?

ХАВЬЕР: Да, да. Диджей был. Ну вот смотри, объясню. Тебе говорили: «Будет милонга». В каком-нибудь красивом месте или та, которая уже является
супер-мега-гипер-известной. Например, «Regine». «В среду будет милонга «Regine». «А, круто! И кто будет ставить музыку?». «Карлитос». «Все, идем». То есть все обстояло так, что ты не спрашивал (тебя это не интересовало), кто является организатором. Ты спрашивал, кто будет ставить музыку, и все. Это было гарантией удачной милонги, потому что этот парень будет отжигать всю ночь, ставя, ставя, ставя музыку, и не будет ни одной танды, которая тебе не понравится. А не то, что диджей достанет из сундука, и навяжет как нечто, что хочет ввести в моду. Это нехорошо. Здорово, когда человек знает, в какой момент достать такую вещь, и выбрасывает ее в зал таким легким мановением руки (изображает) для того, чтобы одной тандой не испортить тебе всю ночь. Я был диджеем до того, как начал танцевать. И если говорить о гибкости сегодня – хочешь поставить Ди Сарли с Флорио? Хочешь поставить Ди Сарли с Дураном? С Подеста? Поставь танду с четырьмя разными певцами. Если они такие, что один лучше другого, зачем быть непреклонным и ставить все четыре композиции только с вокалом Подеста? Будет здорово, если мы сможем быть гибче. Тебе нравится Флорио? Одно танго – с Флорио – для тебя. Одно – с Подеста – для него. Одно — с Дураном – для меня (смеется). И в итоге получается очень здорово, потому что я ухожу с милонги довольным: диджей, который хоть и не смог угодить мне целой тандой с Дураном, поставил, по крайней мере, одно танго с ним. И вот под это, с вокалом Дурана, мне хорошо танцуется, и под остальные я тоже танцую, потому что обожаю этот оркестр, и певец тут уже не может испортить конечный результат.

перевод — Илья Семочкин

Танго-газета «Эль Маяк»  №25 (май 2013)

Добавить комментарий