Роберто Альварес – дирижер, бандонеонист, композитор и аранжировщик Оркестра «Цвет Танго», коллектива, который отмечает своё двадцатилетие. Юбилей стал своеобразным подведением итогов долгой трудовой карьеры, связанной с Освальдо Пуглиезе, и которая в наши дни увенчана успехом во всём мире.
– Как Вы прожили двадцать лет в Оркестре «Цвет Танго»?
Я прожил их счастливо, потому что случались сложности, но также случались и радости, и моменты глубокого удовлетворения. Спустя столько лет мы получили признание, которого, казалось, не заслужим никогда. Мы достигли этого, так как всегда следовали своему собственному стилю, убеждённые в том, что делаем. Те, кто приглашают Оркестр «Цвет Танго» всегда знают, что получат, мы не шкатулка сюрпризов. Иные музыканты играют в разных стилях различных оркестров, они похожи на торговцев, но меня это не интересует. Было бы превосходно, если бы оркестры узнавались бы по своему собственному стилю, оригинальному звучанию. Естественно, что нужно зарабатывать и работать, но это можно делать и не теряя своего лица, своего индивидуального стиля.
– В рамках празднования юбилея выйдет новый диск.
Да, помимо этого мы представляем в качестве штатного певца Роберто Декарре, который работает с нами уже три года. Певец у нас был всегда, Абель Кордоба долгие годы работал с «Цветом Танго» и до сих пор продолжает выступать с нами, но впервые у нас есть певец, который выступает как бы составной частью оркестра. Я думаю, что у этого молодого человека большое будущее, он очень понравился публике как в Аргентине, так и за рубежом. У него не было никаких совместных с нами записей, так что этот диск был сделан для него.
– Чувствуете ли Вы тяжесть прошедших лет?
Вести оркестр в течение стольких лет непросто. Многие созданные оркестры со временем распались, к сожалению, из-за отсутствия работы или из-за других предложений, которые получали музыканты. Все это очень трудно, так что в определенной мере большая победа – отпраздновать двадцать лет и продолжать при этом активно выступать всем составом. Эти годы были большой борьбой, тяжелым трудом, но также и большими радостями; я узнал мир благодаря танго и бандонеону. В некоторые страны я ездил много раз: в Голландии я побывал по меньшей мере раз двадцать и с оркестром Освальдо Пуглиезе, и с нашим «Цветом Танго». Это прекрасно, ибо у меня друзья по всему миру, и всё благодаря работе и усилиям, но принёсшим удовольствие: ведь я занимаюсь тем, что люблю. Часто я раздражаюсь из-за формальностей, связанных с выездом за границу или из-за позднего начала выступления в Буэнос-Айресе, но поднявшись на сцену, я становлюсь самым счастливым человеком на свете.
– Оркестр «Цвет Танго» знаменит тем, что сохраняет стиль Освальдо Пуглиезе. Почему именно этот выбор?
Стиль Освальдо Пуглиезе уникален по многим причинам. Он восходит к оркестру Хулио де Каро, автору аранжировок танго. Пуглиезе добавляет ритм, который не похож на знаменитый ритм оркестра Д’Арриензо, спасителя танго с его мощной ритмикой. Но эта ритмика четкая и непреклонная, а у Пуглиезе все наоборот: иногда ритм ускоряется, иногда становится медленным и плавным. Очень трудно сыграть такую музыку, потому что невозможно записать то, что играется. В других оркестрах музыкант может сыграть, если он обучен только нотной грамоте. Оркестр Дона Освальдо, так же как и наш, полная противоположность: музыкант не может прийти со стороны, на замену, потому что без репетиций невозможно сыграть хорошо. Все достигается репетициями. Потому то столь привлекателен и отличен от других Пуглиезе. Доказательство тому – во всём мире его оркестр один из самых любимых, особенно танцорами. Почему мы так много работаем за границей? Множество преподавателей по всему миру используют наши записи для обучения танго. С Пуглиезе танцор может блестяще показать себя, делать различные вариации, работать с темпом.
– Другая причина в том, что Вы в течение одиннадцати лет играли в оркестре Пуглиезе?
Конечно. Кроме того, в юности я восхищался этим музыкантом, так что знаю его стиль досконально. Сейчас очень трудно изобрести что-нибудь новое в танго или сделать что-то особо выдающееся: с танго уже сделали всё, что можно. Всё! Также и в «Цвете Танго» мы не повторяем в точности стиль Пуглиезе, потому что у нас собственные аранжировки. Нечаянно мы создали свою собственную индивидуальность. Пусть придёт кто-то подобный Д’Арриензо или Астору Пьяццоле. Но это чрезвычайно сложно. Конечно, это вызов новым поколениям, которые должны искать в этой палитре танго-оркестров, пытаться развивать их и идти дальше. Пуглиезе открыл горизонты для дальнейшего развития. Не так с Пьяццолой, который создал стиль, который родился и умер вместе с ним. В его стиле нечего больше открывать.
– Ваш оркестр тоже устроен как кооператив?
Да, оркестр «Цвет Танго» работает так же, как и оркестр Пуглиезе. Я следую всем его намёткам, потому что считаю их необычайными и полезными, хоть и жизнь кооперативного оркестра имеет свои плюсы и минусы. Мы все хозяева оркестра, поэтому есть заинтересованность в результате. Мы все знаем, сколько заработаем, сметы обсуждаются коллегиально. Это не означает, что мы все зарабатываем одинаково, у каждого свой контракт, где среди прочих характеристик, учитывается участие и срок работы. Если нужно сделать какой-то взнос, то он собирается внутри коллектива, потому что это на благо оркестра.
– Каковы же минусы?
Небольшой минус состоит в том, что поскольку музыкант является хозяином оркестра, он может пропустить репетицию из-за работы где-то в другом месте, потому что если он там не будет исполнять условия контракта, то его уволят. Есть лишь один способ избежать такой ситуации: четко договориться о том, что на первом месте всегда стоит «Цвет Танго», а потом уже вся остальная работа. Здесь невозможно прислать замену. В этом я тоже следую принципам Пуглиезе: когда я поступал в оркестр Пуглиезе, прослушивались многие бандонеонисты, лучше меня, однако маэстро выбрал меня, потому что увидел возможности и условия для получения от меня настоящей отдачи, большей, чем от уже состоявшегося музыканта со своим стилем и своими профессиональными наработками.
– Наверное, непросто было сказать Пуглиезе, что уходите из оркестра…
Я сказал маэстро, что мы организуем секстет: несколько музыкантов из оркестра и другие со стороны, что мы старались подготовить его потихоньку к тому моменту, когда нам придётся уйти. Но неожиданно у нашего секстета появилась возможность турне по Голландии. Мы решили попросить его разрешения, потому что не хотели предавать его. Он ответил, что раз уж мы запустили другой проект, то лучше уйти из оркестра и предложил нам «прощальный бокал», маленькую вечеринку расставания. Он всегда так делал, если музыкант уходил из оркестра. И мы ушли с болью в сердце.
– Помогло ли путешествие профессионально сплотиться?
Турне по Голландии было феноменальным: мы дали более двадцати пяти концертов по всей стране. К тому же мы смогли записать компакт-диск, формат, которого в те времена в Аргентине не было. Наш баланс был сказочно позитивным: мы дебютировали в Европе и записали диск в студии экстра-класса. Мы понимали, что перед нами открывается дорога, пусть маленькая, но все же. Однако, вернувшись в Аргентину, мы поняли, что всё не так просто. Это был тяжелейший период. Появились несколько итальянских эмпрессарио, которые предложили нам два ежегодных турне по Италии. И это поддержало оркестр, заставило все время работать: мы продолжали, потому что знали: у нас есть эти турне.
– Это облегчило жизнь в Аргентине?
Нет, были те, кто бойкотировали нас из-за ухода из оркестра Дона Освальдо. Редкие контракты расторгались, потому что говорили, что там, где мы сыграем, Пуглиезе не будет выступать никогда. И, конечно, выступления заканчивались. Это был на самом деле тяжелейший этап. Получается, что сейчас великие музыканты, которые нас критиковали, играют темы Пуглиезе в тех труппах, которые об этом просят… Стало быть, мы были самыми продвинутыми в то время! Потому что без всякого принуждения мы делали это, мы играли то, что чувствовали. Я принял это решение чтобы продолжить развитие стиля. Это было преступление, которое забылось со временем.
– Как Вам удаётся поддерживать определенный стиль, если вы принимаете коллегиальные решения?
Важно, чтобы все музыканты принимали участие: кто может аранжировать или сочинять музыку должен иметь такую возможность и свободу. Конечно, есть управление, некий фильтр, которым работаю я, который не позволяет музыканту делать аранжировки в стиле, например, Пьяццолы. Да, мы играем его сочинения, но в форме «Цвета Танго». В нашем оркестре главным является исполнение аранжировки.
– Один из самых успешных Ваших дисков – это «Неизданный Пуглиезе». Как возник этот проект?
Совершенно случайно мы разговорились с Лидией, вдовой Пуглиезе, и предложили ей выпустить диск с материалом, который Дон Освальдо оставил написанным, но не сыгранным. Был риск, что эти композиции так и затеряются в архиве. Это превратилось в настоящее соперничество: например, я завершил тему «A los obreros gráficos», которую Дон Освальдо оставил недописанной. Аранжировки всех произведений тоже наши. Но самое сложное было сделать так, чтобы все они звучали в стиле Пуглиезе, потому что в этом случае у нас не было примера, к которому можно было бы обратиться. И нам это удалось. Теперь эти произведения путешествуют по миру в формате диска.
– Что Вы думаете об электронном танго?
Я заработаю множество неприятелей, если выскажу своё мнение. Я воспринимаю его как современную моду, в нём нет целостности, это неинтересное творчество и тем более в нём нет новизны. Наоборот, я думаю, что электронное танго – это недостаток уважения к танго. Те, кто играют в этом стиле, в целом не имеют отношения к танго-среде, они приходят из других музыкальных жанров чтобы воспользоваться необычайным успехом нашей городской музыки во всём мире. По мне, так танго меньше всего нуждается в ударной установке и в кузнечном ритме. Наш стиль, например, не позволяет однотонного ритма. Однажды пианист Карлос Гарсиа сказал мне, что изменения в танго происходят естественным путём, невозможно, чтобы кто-то предложил что-то новое и совершенно отличное от прежнего. К счастью, сейчас у нас есть новое необычайное поколение. Среди тех, кто участвует в «Цвете Танго» я могу назвать двух истинных мастеров: бандонеониста Орасио Ромо и пианиста Кристиана Сарате, который к тому же превосходный аранжировщик и композитор, способный писать даже для симфонического оркестра. И все стараются внести свой чистый вклад в танго. Я считаю, что нужно создать новое предложение в танго, но не отвергать его корней, потому что иначе мы совершим ошибку.
(Интервью Лисандро Гамбаротты в «ElTangauta» за август 2009.